С 2019 года в Казахстане законодательно был введен единый совокупный платеж (ЕСП). Поводом для изменения законодательства послужила задача, озвученная представителями государственных органов, по выводу самозанятых (т. е. неформально занятых граждан) «из тени». Введению этой законодательной новеллы предшествовало бурное общественное обсуждение. Попробуем разобраться, почему понимание «самозанятых», как людей укрывающихся от уплаты налогов и наносящих вред экономике государства, — ошибочно.
Хотя вопрос регулирования скрытой безработицы поднимался в РК достаточно давно, о «проблеме» регулирования статуса самозанятых официальные СМИ серьезно заговорили лишь в начале 2018 года. Именно в это время первый президент Нурсултан Назарбаев, дал поручение рассмотреть вопрос налогообложения самостоятельно занятого населения.
Поручение елбасы сопровождалось назначением нового министра труда и социальной защиты Мадины Абылкасымовой и снятием со своего поста старого министра Тамары Дуйсеновой. К обсуждению подключился и тогдашний министр финансов Бахыт Султанов, который сообщил о том, что ведется работа над законопроектом о выводе самостоятельно занятого населения «из тени».
Весной 2018 года законопроект, регулирующий статус самозанятых, был выставлен на обсуждение. Несмотря на критику многих общественных активистов, специалистов в сфере труда и социальной защиты, юристов-практиков, законопроект был подписан президентом 26 декабря 2018 года и вступил в силу по истечении десяти календарных дней.
Какие изменения были внесены данным законом?
Во-первых, было введено новое понятие «независимый работник», которое подразумевает «физических лиц, самостоятельно осуществляющих деятельность с целью извлечения дохода без государственной регистрации своей деятельности». Как нетрудно догадаться, данное понятие призвано заменить термин «самозанятый» и конкретизировать его применение.
Во-вторых, был введен единый совокупный платеж (ЕСП), так называемый «налог на самозанятых». ЕСП распространяется на физических лиц, осуществляющих деятельность с целью получения заработка и (или) доходов. В частности, на тех лиц, которые:
1) не используют труд наемных работников;
2) оказывают услуги исключительно физическим лицам, не являющимся налоговыми агентами, и (или) реализуют исключительно физическим лицам, не являющимся налоговыми агентами, сельскохозяйственную продукцию личного подсобного хозяйства собственного производства. Размер ЕСП определен в размере 1 МРП для городского населения и 0,5 МРП для жителей сел.
Анализ новелл законодательства указывает на то, что их целью является попытка «легализации» деятельности самозанятых граждан. На первый взгляд хорошая идея, призванная ввести самозанятых в правовое поле. Но здесь закономерно задаться вопросом, а действительно ли существует проблема «теневых» доходов самозанятых?
В медиапространстве и на государственном уровне превалирует отрицательный образ самозанятого, как человека, уклоняющегося от уплаты налогов. В развитых экономиках самозанятые являются основным двигателем экономического роста государства. Идя по пути ОЭСР, многие развивающиеся государства также проводят политику поощрения самозанятых, например, в Грузии мелкий бизнес, не использующий наемный труд, освобожден от налогов (ст. 82 НК Грузии).
Большинство зарубежных исследований указывает на то, что грамотно сформированная политика в сфере трудовой занятости способна значительно улучшить продуктивность самостоятельно занятого населения и способствовать росту экономического развития государства. Исследователи IMD, составившие Рейтинг мировой конкурентоспособности за 2012 год, среди причин слабой конкурентоспособности бизнеса в Казахстане назвали, в том числе, низкую производительность индивидуальных предпринимателей и самозанятых.
Это, по всей видимости, понимали и сами государственные органы, и этим была продиктована их попытка введения понятия «независимого работника». Таким образом, чиновники хотели отделить самозанятых от безработных и индивидуальных предпринимателей. К сожалению, данный термин не снимает проблему широкого толкования самозанятого населения. И вот почему.
Причиной существующей проблемы является отсутствие четких критериев того, кто может быть отнесен к категории самозанятых. Речь идет, в первую очередь, об отсутствии координации между ведомствами. В частности, между Министерством труда и социальной защиты населения, которое формирует политику в сфере занятости населения, и Министерством национальной экономики, которое ведет подсчет самозанятого и безработного населения.
Определение численности занятого населения осуществляется Министерством национальной экономики на основе выборочного обследования населения путем анкетирования. Форма анкеты заполняется на каждое отдельное домохозяйство, попавшее в выборку.
Тем не менее, не учитывается субъективный фактор. Опрашиваемые граждане, по разным причинам, могут не указывать себя как безработных. Многие стыдятся «клейма» безработного, другие не уверены в том, можно ли их отнести к этому понятию. В конечном итоге этих людей записывают как самозанятых.
Но даже не беря во внимание фактор ошибочного анкетирования, сомнения могут вызвать одни только цифры статистики занятого населения. Беглый взгляд на данные Комитета по статистике Министерства национальной экономики, показывает, что число безработных уже очень давно «застыло» в районе 5% и практически не меняется из года в год. Это при том, что экономическая ситуация в Казахстане в разные годы как улучшалась, так и ухудшалась. Изменения вводились и в саму методику подсчета занятого населения, но на цифрах это, странным образом, никак не отражалось.
Более того, если посмотреть на статистику в разрезе регионов, то количество безработных также находится в районе 5% с дельтой в 2%. Причем, это во всех регионах, что на практике невозможно. Все эти факты закономерно вызывают недоверие к официальной статистике труда и занятости населения. А ведь именно на этих данных основаны все нововведения в законодательство.
Какие негативные последствия может повлечь политика давления на самозанятых, в условиях проблемы толкования данного понятия?
Во-первых, попытка легализовать деятельность самозанятых вызовет негативную реакцию, со стороны самих самозанятых. В особенности это актуально в случае, если государство усилит налоговое давление на самостоятельно занятых граждан.
Во-вторых, существует риск того, что значительная часть индивидуальных предпринимателей, занимающихся предоставлением услуг, предпочтет зарегистрировать свою деятельность как самостоятельную занятость, чтобы сократить налоговые расходы. В таком случае, вместо увеличения налоговых поступлений, государство получит убытки.
В-третьих, культивирование образа самозанятых как «тунеядцев» не будет стимулировать людей на самостоятельное ведение бизнеса, такие люди пополнят армию безработных. Стоит напомнить, что содержание безработных ложится на государственный бюджет.
Наиболее перспективным вариантом реформирования действующей системы регулирования занятости, является проведение четких реформ, направленных на разграничение самозанятых от безработных граждан, а также создания новых программ вовлечения непродуктивно занятых в систему труда.
Необходим новый подход к регулированию деятельности самозанятых граждан, который основывался бы на учете мнений самих самозанятых, а также применении лучших практик развитых государств мира. И тогда, возможно, мы с удивлением обнаружим, что в основе «экономического чуда» находятся не иностранные инвестиции, а меры по созданию благоприятной среды для отечественных предпринимателей.
