Данный материал публикуется в рамках сотрудничества с Project Syndicate.
Дарон Аджемоглу*
БОСТОН – Развивающиеся страны задолжали внешним кредиторам более 7,5 трлн долларов, и стоимость обслуживания этого долга становится для них все более обременительной, причем ровно в тот момент, когда им необходимо максимально широкое бюджетное пространство для борьбы с кризисом COVID-19. Существуют сильные аргументы в пользу списания значительной части этого долга, однако многие ключевые игроки выступают против такого решения, утверждая, что оно ограничит доступ этих стран к международным рынкам в будущем, а значит, снизит темпы экономического роста и объемы инвестиций.
В реальности же доказательства в пользу этого мнения довольно слабы. Международные финансовые потоки не приводят к уверенному росту экономики и инвестиций; гораздо чаще они способствуют усилению волатильности на рынках развивающихся стран. Однако, несмотря на это, в научной среде и политических кругах давно принято считать, что международные финансы помогают развивающимся странам строить более эффективные институты, например, давая им возможность развивать банковскую систему и фондовые рынки. Противники идеи прощения долгов утверждают также, что развивающиеся страны нуждаются в «дисциплине», которую гарантируют международные рынки облигаций: угроза бегства капитала заставляет авторитарных и популистских правителей вести себя более сдержанно.
Именно поэтому, во время европейского долгового кризиса грекам настойчиво рекомендовали не объявлять дефолт по долгам перед иностранными банками, потому что это испортило бы кредитную историю Греции. И даже когда греческие избиратели отвергли условия, навязываемые тройкой официальных кредиторов (Еврокомиссия, Европейский центральный банк и Международный валютный фонд), крайне левое правительство страны все равно заключило с ними соглашение; многие политики сделали тогда вывод, что рыночная дисциплина сработала.
Сегодня подобные рассуждения уже не выглядят правдиво. Международные финансы не просто не сдерживают авторитарные власти: они им помогают. Например, в 2009-2018 годах иностранные деньги продолжали течь в ЮАР, причем даже после того, как стало очевидно, что клептократическое правительство тогдашнего президента Джейкоба Зумы ослабляет экономику и институты страны. В конце концов, Зума был лишен власти, но лишь потому, что его собственная партия, Африканский национальный конгресс, предприняла необходимые шаги, чтобы отправить его в отставку. Кнут международных рынков имел ко всему этому мало отношения.
В Турции атаки президента Реджепа Тайипа Эрдогана на институты страны действительно совпали по времени со спадом инвестиций и темпов роста производительности, однако в итоге иностранные инвесторы спасли его. Деньги поступают до сих пор, помогая финансировать растущий дефицит счета текущих операций и поддерживать слабеющую экономику, поэтому Эрдоган сумел консолидировать свою власть, и даже учредил новую президентскую систему, в которой ему подчиняется парламент и суды. Как и в случае с Зумой, наибольшее сопротивление Эрдогану создают не международные рынки, а внутриполитическая борьба. В прошлом году на муниципальных выборах его партия проиграла в большинстве крупных городов Турции, что серьезно ослабило его властный контроль.
Помимо этих примеров, есть также множество свидетельств открытого содействия международных финансовых компаний коррупции и криминальной деятельности в развивающихся странах. Таков случай с предполагаемым участием банка Goldman Sachs в скандальном мошенничестве на сумму 700 млн долларов в Малайзии (дело 1MDB). Все эти случаи не удивляют. А почему собственно международные финансовые институты должны упускать шанс прокредитовать на привлекательных условиях авторитарного правителя или увеличить свои прибыли, помогая клептократам и нечестным компаниям подделывать бухгалтерию и пользоваться налоговыми офшорами?
Чтобы выйти из этого ущербного состояния статус-кво, нам нужно искать такие формы реструктуризации и прощения долгов, которые перекроют доступ к финансам коррумпированным режимам. Одна из идей – учредить международный, беспристрастный орган, который установит правила честных методов кредитования для международных банков. Этот институт мог бы затем определить, были ли текущие долги страны накоплены при демократических правительствах, или же они являются наследием клептократического и мошеннического кредитного загула, и, наконец, не приведут ли выплаты или обслуживание долга к неоправданным трудностям для населения.
Что касается стран, которые занимали при демократических правительствах, то их внешний долг может быть реструктурирован на щедрых условиях. Такие же условия могут быть предоставлены долгосрочным кредиторам и тем, кто осуществлял прямые иностранные инвестиции в развивающиеся страны (подобные формы кредитования с меньшей вероятностью оказываются в итоге в кармане авторитарных правителей). Что касается стран из второй группы, то их «одиозные долги», накопленные при прошлых авторитарных или коррумпированных правительствах, должны быть списаны. Простые граждане не должны страдать от последствий сделок, заключенных между финансовыми институтами и властью, которую они не избирали. Инвесторы, которые идут на фаустовские сделки с клептократами, не должны пользоваться выгодами международной защиты.
Что касается третьей группы (правительства, сталкивающиеся с социально неприемлемыми долговыми выплатами или стоимостью обслуживания), то здесь имеются очевидные аргументы, чтобы не толкать этих страны в еще более глубокую нищету, причем даже в тех случаях, когда их долг образовался при демократически избранных правительствах. Идея, что раунд массовой реструктуризации и прощения долгов приведет к исчезновению изобилия капитала, доступного развивающимся странам, слабо обоснована. Если эти страны откажутся от реструктуризации или прощения долгов, избыточно большой долг не позволит им осуществлять новые инвестиции в инфраструктуру, в смягчение бедности и в новые технологии.
Не менее важно и то, что списание одиозных долгов улучшит стимулы, которыми руководствуются международные финансовые рынки: кредиторам придется подумать дважды, прежде чем решиться помогать авторитарным и коррумпированным режимам. Такие перемены создадут импульс для выработки новых рамок глобальной финансовой интеграции.
Данный подход сработает лишь в том случае, если он не обернется тотальным осуждением международных финансов. Многие развивающиеся страны по-прежнему нуждаются в ресурсах для инвестиций и инфраструктуры, и у них по-прежнему имеется возможность привлекать обильные потоки ответственного и хорошо регулируемого международного финансирования. Нам нельзя создавать такую ситуацию, в которой развивающиеся страны останутся без какого-либо доступа к финансированию вообще.
В связи с этим, реструктуризация и списание долгов должны быть четко представлены как чрезвычайная мера, проводящая различие между теми институтами, которые действовали надлежащим образом, и теми, которые заключали сделки с коррумпированными и авторитарными правительствами. Нам нужен новый международный орган не только для надзора за правилами будущих финансовых отношений и для мониторинга финансовых нарушений, но и для поддержки новой глобальной системы норм и стандартов. Только так можно будет гарантировать легитимность этой системы в глазах развивающихся стран, а также международных финансовых институтов.
Дарон Аджемоглу – профессор экономики в Массачусетском технологическом институте, соавтор (совместно с Джеймсом Робинсоном) книги «Узкий коридор: Государства, общества и судьба свободы».
Copyright: Project Syndicate, 2020.
