Пандемия продолжается уже третий год и ее последствия до сих пор серьезно сказываются на экономике. В этих условиях наиболее уязвимыми на рынке труда оказались вчерашние выпускники. Они обладают меньшими знаниями и опытом, и в период кризиса их чаще всего увольняют, а при найме на работу молодые люди сталкиваются с сильной конкуренцией, которую зачастую не выдерживают. В Казахстане в самый разгар пандемии 2020-го и 2021-го года выпустилось порядка 300 тысяч выпускников, «потерянное поколение», как прозвали выпускников коронакризиса эксперты. В данной статье я анализирую как вчерашние студенты переживают этот период.
Коронакризис вызвал глобальный сбой в том числе и в системе образования: в апреле 2020 года в локдауне оказались школы и университеты в 185 странах мира. Учебные заведения стали переходить на онлайн-формат обучения, но в то же время для многих молодых людей образование было прервано на месяцы, а в некоторых странах более чем на год.
В Казахстане по сравнению со школами в высших учебных заведениях уход в онлайн-среду проходил гораздо проще: цифровые платформы активно использовались и до пандемии. По крайней мере в крупных вузах столицы и Алматы. Но несмотря на это, студенты и преподаватели получили большой стресс.
«Было неожиданно, когда нас перевели на дистанционку. Но в принципе мы адаптировались очень быстро. Защищали диплом в онлайн-формате. Это был интересный опыт, поскольку на расстоянии работать немного сложно. Cвязь с преподавателями бывало прерывалась», – рассказывает Алена Дмитриева, выпускница бакалавриата 2020 года по специальности «регионоведение». Для нее, как и многих старшекурсников, окончание студенческой жизни выпало на самый разгар пандемии.
Научно-исследовательский институт (НИЦ) «Молодежь», который проводит исследования в сфере молодежной политики, в 2021 году провел массовый республиканский опрос среди молодых людей. Их спросили, как они относятся к онлайн-обучению в условиях карантина. Большинство опрошенных не признало дистанционное обучение эффективным и предпочитает традиционное оффлайн образование. Каждый четвертый назвал «дистанционку» неэффективной. Более 60% молодежи оценили эффективность дистанционного обучения как «среднюю» и «ниже среднего». И только 13% молодых людей подсчитали, что дистанционное образование является хорошей альтернативой традиционному обучению.
Полный социально-экономический эффект перехода учебных заведений с традиционного на онлайн-формат еще только предстоит оценить. Вместе с тем, исследования экономистов говорят, что вынужденное прерывание обучения и ухудшение его качества при онлайн формате несет в себе образовательные потери и окажет негативное воздействие на дальнейшие перспективы на рынке труда.
В 2020 году рынок труда пережил сильный шок. Из-за карантинных ограничений сильнее всего пострадал сектор услуг. А именно: работники, занятые физическим трудом с невысоким уровнем образования и оплатой труда. Официальная безработица выросла не очень сильно – до 5,0%. А вот «скрытая» — достигла значительных масштабов.
Во-первых, часть работников из пострадавших отраслей экономики формально не были уволены, вышли в неоплачиваемые отпуска и получали социальную помощь 42500 тенге. Во время чрезвычайного положения 4,6 миллионов человек остались без постоянного заработка. Это почти половина от занятого населения страны.
Во-вторых, выросла доля экономически неактивного населения, то есть тех, кто отчаялся искать место работы и решил покинуть рынок труда. А если они работу не ищут, то и безработными не считаются.
В последнюю «теневую» группу входят и студенты, которые решили продолжить свое обучение в магистратуре и докторантуре и отложить поиск работы. По сравнению с допандемийным 2019 годом число молодежи в возрасте 20-24 лет выросло на 45,1 тысяч человек в 2020 году.
Однако, уровень безработицы в этой возрастной группе также увеличивался. По итогам 2020 года официальный показатель увеличился с 3,5% до 3,8%, а число безработных выросло — на 3,2 тысячи человек в сравнении с предыдущим годом.
К 2021 году ситуация на молодежном рынке труда еще не восстановилась – уровень безработицы молодежи в возрасте 20-24 лет был выше по сравнению с допандемийным 2019 годом и составлял 3,7%.
Алену Дмитриеву от подобных негативных последствий кризиса «спасла» магистратура. Постоянную работу по специальности «без связей» в тот период было найти трудно. Университет этому также не посодействовал. После безуспешных поисков работы по своей профессии, она подумала, что продолжить обучение будет правильным решением. Ее одногруппники тоже не смогли найти работу, которая бы соответствовала их полученным навыкам.
«У нас те, кто заканчивал бакалавр в период пандемии, все в основном работают не по специальности либо в таких сферах, которые связаны с обслуживанием. А по специальности очень сложно было найти работу. Можно было найти работу от университета, но не каждый подходил по характеристикам, либо (искали) уже по своим собственным связям».
Соцопросы показывают, что у 40% молодежи профессиональная деятельность не связана со специальностью, полученной за время учебы, а у 19% — она связана частично. Не найдя работы по специальности, молодые люди идут работать не только в совершенно новые для себя сферы деятельности, но и уходят «в тень». 8 из 100 молодых людей относятся к категории NEET (Not in Education, Employment or Training), то есть не учатся, не работают, не пытаются, либо не могут что-то изменить. Около 15% занятой молодежи работают в неформальном секторе. Это чаще всего – самозанятые с низким уровнем образования и они же также сильнее всего пострадали от коронакризиса.
Чем дольше молодые люди будут оставаться вне рынка труда, тем быстрее будут утрачивать свои навыки, а шансы на трудоустройство и высокий уровень оплаты труда будут только снижаться. Подобные «шрамы» кризиса могут заживать очень долго, если государство слишком поздно обращает внимание на проблемы молодежи и не может решить их должным образом.
Так что же можно сделать, чтобы молодые специалисты и работа смогли найти друг друга?
Во-первых, необходима ранняя профориентация в школе, которая бы обеспечила более гладкий переход на рынок труда. Социологические опросы НИЦ «Молодежь» показывают, что более трети из числа опрошенной молодежи не выбирали свою специальность самостоятельно. На выбор профессии четверти опрошенной молодежи оказали влияние родители. 6,4% указали, что на их решение повлияло наличие грантов на обучение, 4% − выбирали путь в жизни по рекомендации друзей.
Во-вторых, активные программы занятости (например, молодежная практика), позволяют определенной части молодежи закрепиться на рынке труда, особенно в кризис. Но одна из основных проблем, которая мешает эффективности таких программ, заключается в том, что выпускники о них просто не знают и не доверяют им.
«Нужна какая-нибудь программа осведомленности. У нас очень мало из молодежи кто знает, что есть различные программы. Те, кто обучается на специальностях медицины и педагогики знают, что есть какие-то программы. и их могут направить, например, в село. Про молодежную практику, на которую мы можем устроиться в течение трех лет, например, нам не говорили (выпускники могут в течение 3 лет после получения диплома обратиться в Центр занятости населения и трудоустроиться на оплачиваемое рабочее место со сроком до 12 месяцев — примечание автора). Молодежь ищет какие-то другие места, где они будут работать не по специальности, не развиваться и сидеть на одной месте с низкой заработной платой и при этом не зная, как дальше себя вести на рынке труда,» — рассказывает Алена Дмитриева.
В-третьих, казахстанская экономика не генерирует достаточного количества рабочих мест. Или создает их очень мало. Неопределенность в мире все еще сохраняется и сколько она продлится, сложно сказать наверняка. Должен также настораживать тот факт, что на казахстанский рынок труда в будущем будет выходить все больше молодежи. Это новые выпускники, родившиеся после 2000-х годов в период «бэби» бума. По прогнозам Министерства труда и социальной защиты, их число составит в ближайшие годы 300-400 тысяч человек в год. Самое лучшее, что может предпринять государство – стимулировать развитие экономики и создавать новые рабочие места. В противном случае потенциал молодого поколения будет утрачен. А это значит — еще больше молодых людей будет работать в «тени» и иметь низкие заработки, чувствовать себе ненужными и уезжать в более благополучные страны, где их навыки и знания будут востребованы.
Об авторе: Альшанская Анна – экономист, исследовательница, изучает вопросы занятости и уровня жизни населения
